Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет их.
– Странно. Тогда мы сделаем так. Я намешаю тебе мазь, которую ты будешь наносить на руки перед работой и по мере необходимости. Эта мазь будет тебе как перчатки.
На том они и порешили.
В среду Георг Меркурий пригласил к себе Ингрид на чай после всех занятий, чтобы спросить, как у неё продвигаются дела. Ингрид рассказала, что за первые три дня нового обихода её уже дважды переводили на новое место.
– И как же вы оказались в штрафбате?
– Где?
– Штрафном батальоне, – пояснил опекун.
– Не знаю. Может, Уранос Пифагор поспособствовал этому? За что вообще переводят на штрафной обиход? Я ведь ничего не делала такого. – Сказала Ингрид обиженным тоном.
– Может, опять сказалась ваша сугубая удачливость? Вас застали за каким-либо занятием и неправильно истолковали ваши действия?
– Сомневаюсь. Уранос Пифагор очень строгий. Ну, даже чрезмерно. Он пришёл в прачечную и сделал мне замечание, что я, видите ли, орешки мыльные неправильно считаю. На его глазах я их пересчитала, оказалось, что всё верно, но времени на это бессмысленное действие было потрачено немерено. Он развернулся и пошёл на выход, а я тихо сказала: «Зануда».
Георг Меркурий хохотнул.
– Да, подобные вещи он не прощает.
– Я серьёзно не могу понять: какая разница, сколько орехов класть? Орешком больше, половинкой меньше… Всё равно ушат вертится в одном бассейне, пена общая…
– К сожалению, я не могу отменить пеню. Это может сделать только тот, кто наложил взыскание, а кто это сделал, мы точно не знаем.
– Да если честно, меня не особо напрягает мытьё уборных. Возишь там себе швабером, люфой раковину так вжих-вжих, потом водичкой это шурх и чисто… Красота же.
Опекун вопросительно поднял брови: обычно студенты избегали этой работы. Ингрид, отхлёбывая чай и кусая печенье, продолжала:
– Уборные у вас красивые. Все разные. Одни облицованы кафелем, другие деревом, третьи покрыты штукатуркой… Эх, у нас дома и то страшнее. А тут и красивые, и чистые – загляденье! Знаете, мне особенно понравилась комната с морской галькой вместо пола и большой ракушкой вместо раковины. Поболтать, правда, не с кем.
– Ингрид, вы меня удивляете. Чем дальше, тем больше.
– Чем же это?
– Пока не могу сказать. Я, конечно, часто бываю на земле по долгу службы и встречаю многих людей там, однако вы совсем на них не похожи. Вы, в силу своего рождения и воспитания на земле, сильно отличаетесь от своих сверстников в Междумирье, но, признаться, на обычную земную школьницу тоже не тянете. Неудивительно, что вас не принимают ваши одноклассники в школе.
Ингрид в этих словах услышала похвалу, но радоваться не торопилась.
– Да-да, все такие уникальные, один я одинаковый, – иронично заметила она.
Они в тишине сделали ещё по глотку чая.
– Георг Меркурий, расскажите мне ещё о Чумном Докторе. Я мало чего поняла из того разговора. Самостоятельно я пока ничего не нашла. Понимаете, мне есть, чем заняться, учусь за всю жизнь…
– Что я могу ещё вам сказать? Это один из верховных демонов. Всего их четыре: Доктор, Узник, Солдат и Жнец.
– Если честно, плохо понимаю. Доктор вроде должен лечить людей от болезней, почему он демон? А Узник? Напротив же, он страдает оттого, что он несвободен, голоден… И вот Солдат. Солдат же защищает людей, порой ценой своей жизни.
– А Жнец? – внезапно спросил её Георг Меркурий.
– Жнец… – Ингрид порылась в памяти, чтобы вспомнить, чем вообще должны заниматься жнецы. – Вообще что-то непонятное. Жнец жнёт. Собирает урожай.
– Это и есть их особенность. Они переворачивают всё то, что вы перечислили. Солдат не защищает, а убивает, провоцирует, начинает войны, это агрессор. Доктор не лечит, а, напротив, насылает болезни, ослабляет здоровье и совращает людей. Узник не сам страдает от голода, а алчет чужого голода и страданий. Он способен съесть все припасы только ради того, чтобы остальные испытали муки истощения.
– А Жнец? – искала логику Ингрид.
– Жнец – это чистильщик. Он забирает результаты трудов трёх предыдущих. Грубо говоря, приходит он за душами людей. И вселяет отчаяние.
По спине Ингрид пробежали мурашки.
– И что же делать, раз Чумной появился здесь?
– Здесь он мимоходом. Обычно он отправляется на землю, чтобы вызвать мор. А наша задача его остановить. Отловить и залатать ту дыру, через которую он проник.
– А что происходит, если его не остановить?
– Он просто хозяйничает на земле до тех пор, пока не соберёт свою дань.
– Дань – это та самая коллективная ответственность?
– Да, он приходит за расплатой. Вообще, он ненасытный, дай ему волю, заберёт всё своё и даже больше. С другой стороны, ему даже не дают и части того, что он реально хочет забрать.
– А кто тогда определяет, сколько ему можно?
Георг Меркурий показал пальцем вверх и многозначительно на неё посмотрел.
– Аэ-э-эмм… – Ингрид вроде бы и поняла, и не поняла, но задала следующий вопрос: – А бывало так, что в Междумирье демона упускали?
– Конечно. Примерно восемьдесят пять лет назад упустили Солдата. За ним сразу проскочил Узник. И Жнец, разумеется, он всегда за ними появляется. Потом и Доктора пропустили. Потом снова прошёл Солдат, чуть меньше шестидесяти лет назад, и вместе с ним сбежал ещё раз Узник. И опять Жнец. А сейчас вот снова Доктор всё пытается проскочить. В других регионах порядок был другой, кто-то из демонов нанёс урон тяжелее, но в целом тоже всё было очень плохо.
– То есть… Подождите. Первая Мировая, Гражданская война, массовый голод, эпидемии тифа, Великая Отечественная, блокада Ленинграда… Неужели все эти события связаны?
– Да. Ещё как. Вместе с ними всегда идут орды мелких бесов ещё. Я же это рассказывал на уроках.
– Жуть какая! Я ещё не переписывала это из конспектов.
– Может, вы расскажете на ближайшем уроке о блокаде Ленинграда?
– Я даже могу что-нибудь принести из земной библиотеки.
– Ингрид, тогда все узнают, что вы можете ходить туда и обратно.
– Да, точно. Просто расскажу. У меня же одна из прабабушек пережила всю блокаду.
– Это будет очень ценно. И тогда я смогу поставить вам отличную оценку за урок.
– Георг Меркурий, неужели на земле нет никакого спасения от демонов?
– Есть. Есть очень эффективная защита. Такого оружия нет даже здесь.
– Да? И что же это?
В ответ он грустно-задумчиво посмотрел в пространство и ничего ей не сказал. Ингрид поняла, что ответ надо искать самостоятельно. Про себя она решила не торопиться, а просто подождать. Как правило, такие задачи решались сами собой, если дать им время.
Стремительно приближался день рождения Нафана. Оставалась всего неделя, а плана похода на землю так и не было. Тихий внутренний голос противился мысли протащить кого-либо на землю без официального разрешения, а голос разума в сухом остатке аргументировал, что всё будет в порядке.
Ингрид с Нафаном гуляли в парке по Липовой аллее, обсуждая свой замысел.
– Так в какое время мы переместимся? – спросила Ингрид.
– Во время занятий нельзя, это будет заметно. Во время обеда, ужина – тоже.
– По сути, выпадает всё время дня до обихода. Да, а ты где сейчас обиход проходишь?
– Я сейчас чищу снаряжение после лагеря, сижу на табуретке и целый день орудую щёткой, вычищая тенты, палатки и спальники от песка, хвои, паутины…
– Тебе тоже штрафбат назначили?
– Что?
– Штрафной батальон. Пеня на обиход.
– Нет, сам пошёл. Решил, что если все пункты надо всё равно пройти, то лучше сразу. Тем более, если я за время обучения сам выберу себе не самую приятную работу и пройду добровольно, то потом пеню по поведению не смогут набрать из специальностей по обиходу.
– Да кто тебе даст пеню за поведение? Оно же у тебя идеальное.
– Да конечно, – усмехнулся Нафан, – тебе же дали пеню. И за что? Не ясно же за что. На твоём месте может оказаться любой, в том числе и я.
Ингрид посчитала, что пеню ей собрали по кусочкам:
